| "Партии-преемники", профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений
Диссертация
Автор: Пасынкова, Вероника Владимировна
Название: "Партии-преемники", профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений
Справка: Пасынкова, Вероника Владимировна. "Партии-преемники", профсоюзы и государство в России и странах Центральной и Восточной Европы: моделирование взаимоотношений : диссертация кандидата политических наук : 23.00.02 / Пасынкова Вероника Владимировна; [Место защиты: Перм. гос. ун-т] Санкт-Петербург, 2008 225 c. : 61 08-23/122
Объем: 225 стр.
Информация: Санкт-Петербург, 2008
Содержание:
Введение С 3
Глава I Теоретический анализ взаимоотношений С 26-69 "партий-преемников", профсоюзов и государства
11 "Партии-преемники" в сравнительной перспективе С 26
12 Профсоюзы в посткоммунистический период С 44
13 Теоретические модели взаимоотношений "партий- С 59-69 преемников", профсоюзов и государства
Глава II "Партии-преемники", профсоюзы и С 70-130 государство в Польше и России
21 Случай Польши С 70
22 Случай России С 99-
Глава III Сравнительный анализ взаимоотношений С 131-180 "партий-преемников", профсоюзов и государства в странах Центральной и Восточной Европы
31 "Партии-преемники", профсоюзы и государство С 131-150 на институциональной арене
32 "Партии-преемники", профсоюзы и государство С 150-170 на электоральной арене
33 "Партии-преемники", профсоюзы и государство С 170-180 на арене социального диалога
Введение:
Актуальность темы. Взаимоотношения институтов гражданского общества и государства составляют основу демократического режима, определяя характер и степень развития демократии. Специфика посткоммунистических демократий, таким образом, зависит от трансформации институтов гражданского общества в рамках посткоммунистического государства, от того, как выстраиваются взаимоотношения между ними. Ответив на вопрос, каким образом трансформируются взаимоотношения гражданского общества и государства в посткоммунистический период, исследователь получает возможность оценить перспективы развития демократии в пределах посткоммунистического режима.
Источники формирования как посткоммунистического государства, так и институтов гражданского общества в России и странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) принципиально отличаются от западноевропейских. Институциональной основой посткоммунистических государств стали коммунистические режимы, а институты гражданского общества сформировались на базе своих коммунистических предшественников, так или иначе включенных в структуру коммунистического государства. Примером таких институтов могут быть признаны непосредственные наследники коммунистических партий, в первую очередь так называемые "партии-преемники". Сегодня "партии-преемники" являются легитимными участниками политических процессов в посткоммунистических демократиях. В ряде таких стран, как Польша, Венгрия, Болгария и Румыния они в течение долгого времени определяли политику государства в целом. В других странах, таких как Чехия и Россия, "партии-преемники" неизменно выступают в качестве влиятельной оппозиции правящему режиму. Анализ развития "партий-преемников", направлений их эволюции и характера организационной и идеологической трансформации способствует пониманию направлений развития посткоммунистических демократий.
К числу институтов гражданского общества, унаследованных посткоммунистическими режимами, следует отнести не только бывшие коммунистические партии, но и структуры, находившиеся в организационном и идеологическом подчинении правящим партиям. Зависимость от коммунистических партий таких институтов, как профсоюзы, молодежные и женские организации, выполняющих в традиционных демократиях функции институтов гражданского общества, напротив, выражалась в реализации вспомогательных и подчиненных функций по отношению к правящим партиям. Популярность общественных организаций, имеющих непосредственное отношение к коммунистическим режимам, в посткоммунистических демократиях остается низкой. При этом, однако, такие общественные организации могут выступать в качестве участников демократических процессов и оказывать на них влияние как позитивного, так и негативного характера. Самыми массовыми общественными организациями, унаследованными от коммунистических режимов, в России и в большинстве посткоммунистических государств ЦВЕ остаются профсоюзы. Оценка деятельности бывших коммунистических профсоюзов представляется необходимой для полноценного анализа проблем посткоммунистических демократий.
Как показывает опыт России и стран ЦВЕ, "партии-преемники" и профсоюзы, будучи связанными общей институциональной основой, в посткоммунистический период демонстрируют различные траектории развития. В рамках посткоммунистического государства их взаимоотношения подвергаются значительным изменениям. Учитывая, что и "партии-преемники", и профсоюзы, и государство, будучи полноценными участниками посткоммунистических процессов, оказывают влияние на ход политических, социальных, экономических преобразований демократических режимов, анализ проблем, связанных с трансформацией этих институтов, приобретает значительную актуальность. Проблема взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в этой связи представляется одним из центральных вопросов, необходимых для рассмотрения. Исследование данной темы является важным с точки зрения выработки теоретических моделей, объясняющих причины и направления трансформации институтов гражданского общества и государства в посткоммунистический период.
Таким образом, актуальность данной работы определяется, во-первых, необходимостью изучения перспектив развития посткоммунистических демократий с точки зрения взаимодействия институтов гражданского общества и государства; во-вторых, потребностью в разработке и применении инновационных подходов для исследования проблем посткоммунистических трансформаций гражданского общества и государства.
Цель исследования заключается в том, чтобы выявить логику взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в посткоммунистический период. Данная работа посвящена изучению принципов и факторов взаимодействия "партий-преемников", профсоюзов и государства и представляет собой сравнительный анализ случаев России и стран ЦВЕ. Достижение поставленной цели планируется путем решения следующих взаимосвязанных научных задач:
• проанализировать теоретические основы изучения таких посткоммунистических институтов гражданского общества, как "партии-преемники" и профсоюзы;
• разработать теоретические модели для анализа взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства;
• выделить институциональные факторы, определяющие формы и принципы взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства;
• провести анализ моделей взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства на основе исследования случаев России и Польши;
• проанализировать случаи стран ЦВЕ с учетом проведенного анализа польского и российского случаев;
• определить общие факторы взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в России и странах ЦВЕ и на их основе разработать объяснительную модель, релевантную для всех анализируемых случаев.
Объектом исследования являются бывшие коммунистические партии, получившие в литературе название "партии-преемники", и бывшие коммунистические профсоюзы, функционирующие в рамках посткоммунистических государств России и стран ЦВЕ. В большинстве стран ЦВЕ "партии-преемники" являются крупными и влиятельными политическими партиями, регулярно участвующими в парламентских и президентских выборах с большим или меньшим успехом. В свою очередь институциональные наследники коммунистических профсоюзов также присутствуют в большинстве стран ЦВЕ.
Предметом исследования являются модели взаимоотношений между "партиями-преемниками", профсоюзами и государством в посткоммунистический период. Под государством в данной работе, в зависимости от типа институционального дизайна и распределения полномочий, подразумеваются такие политические институты, как президент и правительство.
Проблема исследования. Опыт России и стран Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ) отражает многообразие форм, которые могут приобрести институты гражданского общества в процессе взаимодействия с государством. "Партии-преемники", профсоюзы и государство демонстрируют различные модели взаимоотношений, которые включают как формальные, так и неформальные формы взаимодействий и варьируются в зависимости от степени институционализации участников политического процесса и их роли в посткоммунистический период. В данной работе предпринимается попытка установить, какие факторы оказывают влияние на формирование взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в посткоммунистических демократиях.
Степень разработанности проблемы. Теоретическое осмысление процессов посткоммунистической трансформации в России и странах Центральной и Восточной Европы является одним из крупнейших направлений современной политической науки. Данная исследовательская парадигма включает в себя огромное разнообразие теоретических и эмпирических работ; среди них для нашего конкретного исследования, в фокусе которого находятся "партии-преемники", профсоюзы и государство в России и странах ЦВЕ, особую важность приобретают публикации, посвященные проблемам трансформации коммунистического государства, бывших коммунистических партий и бывших официальных профсоюзов в странах региона.
На сегодняшний день мы можем говорить о сложившейся традиции изучения аспектов развития бывших коммунистических партий. Важно отметить, что теоретическим основанием большинства исследований посткоммунистических процессов в России и странах ЦВЕ стали различные вариации концепции демократического транзита (перехода)1. В данной перспективе "партии-преемники", профсоюзы и государство выступают одновременно в качестве субъекта и объекта демократических трансформаций: с одной стороны, внутренние процессы развития перечисленных институтов стали важным фактором изменения коммунистических режимов, с другой стороны, распад режимов повлек за собой необратимую трансформацию самих институтов.
Институционализация посткоммунистических режимов и государства, как правило, связывается с периодом демократической консолидации, следующим за периодом транзита2. При этом в фокусе внимания исследователей оказывается процесс трансформации государства как бюрократических структур правящей коммунистической партии3; отмечается, что специфика
1 См., напр.: Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation. Southern Europe, South America and Post-Communist Europe. - Baltimore, London: Johns Hopkins University Press, 1996.
2 The Consolidation of Democracy in East-Central Europe / Ed. by K. Dawisha, B. Parrot. — Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
3 Gregory P. R. Restructuring the Soviet Economic Bureaucracy. - Cambridge: Cambridge University Press, 1990; Geddes B. A Comparative Perspective on the Leninist Legacy in Eastern Europe // Comparative Political Studies. — 1995. - Vol. 28. - № 2; Csanadi M. Party-States and Their Legacies in Post-Communist Transformation. — Cheltenham, Northampton: Edward Elgar, российского случая заключается в значительном влиянии на развитие государства клиентарных (клиентелистских) отношений1.
Тенденции оформления независимых от коммунистического государства экономических институтов в условиях транзита были описаны в известной работе А. Пшеворского "Демократия и рынок" и в ряде более поздних л работ, написанных в русле политической экономии . Отдельной исследовательской проблематикой стало обращение к особенностям институционального дизайна посткоммунистических режимов: так, М. Шугарт и Дж. Кэри разработали и применили концептуальную модель, предполагающую выделение типов институционального дизайна в соответствии с распределением полномочий между президентом и парламентом3, к анализу случаев стран ЦВЕ в посткоммунистический период4.
Трансформация бывших коммунистических партий России и стран ЦВЕ также рассматривается исследователями как часть глобального процесса демократизации политических режимов этих государств - демократического транзита или перехода. При этом собственно коммунистические партии выступают субъектами и объектами демократических трансформаций: с одной стороны, они инициируют процесс преобразований режима, с другой стороны, характер перехода определяет дальнейшую траекторию развития
1997; Grzymala-Busse A. Rebuilding Leviathan. Party Competition and State Exploitation in Post-Communist Democracies. — Cambridge: Cambridge University Press, 2007.
1 Афанасьев M. H. Клиентелизм и российская госудаственность: Исследование клиентарных отношений, их роли в эволюции и упадке прошлых форм российской государственности, их влияния на политические институты и деятельность властвующих групп в современной России. - М.: МОНФ, 2000.
2 Przevvorski A. Democracy and the Market. - Cambridge: Cambridge University Press, 1991; Markets, States, and Democracy. - The Political Economy of Post-Communist Transformation / Ed. by B. Crawford. - Boulder et al.: Westview Press, 1995; Haggard S., Kaufman R. R. The Political Economy of Democratic Transitions // Transitions to Democracy / Ed. by L. Anderson. - New York: Columbia University Press, 1999.
3 Shugart M., Carey J. Presidents and Assemblies: Constitutional Design and Electoral Dynamics. - Cambridge: Cambridge University Press, 1992.
4 Shugart M. Executive-Legislative Relations in Post-Communist Europe // Transition. - 1997. -Vol. 2.-№25. партий-преемников1. В контексте демократического транзита идеологическая эволюция и организационная трансформация бывших коммунистических партий, претендующих на массовую поддержку в посткоммунистический период, представляется неизбежной и трактуется в зависимости от фокуса исследования.
На наш взгляд, хронологически можно выделить следующие тенденции изучения бывших коммунистических партий. Первые исследования (относятся к периоду 1991 - 1994 гг.) были посвящены преимущественно процессу распада коммунистических партий, бывшие правящие партии при этом рассматривались как неизбежное остаточное явление при переходе к демократии, постепенно исчезающее с политической арены, уступающее место подлинно демократическим партиям2. При этом коммунистическим партиям отводилась роль проводника трансформаций, и характер последних обуславлил вал специфику трансформационных процессов в отдельно взятых странах .
Вторая волна исследований (1994 - 1997) была связана с первыми электоральными успехами бывших коммунистических партий в Польше и Венгрии4. Центральными исследовательскими вопросами становились факторы и причины, способствовавшие успешному развитию компартий в новых условиях5. При анализе процессов трансформации "партий-преемников" в целом исследователей, главным образом, интересовала проблема объяснения поли
1 Голосов Г. В. Партийные системы России и стран Восточной Европы: генезис, структуры, динамика. - М.: Весь мир, 1999; Kitschelt Н. et al. Post-Communist Party Systems: Competition, Representation, and Inter-Party Cooperation. - Cambridge, New York: Cambridge University Press, 1999.
2 Kitschelt H. The Formation of Party Systems in East Central Europe // Politics and Society.
1992. - Vol. 20. - № 1; McFaul M. Post-Communist Politics. Democratic Prospects in Russia and Eastern Europe. - Washington, D.C.: The Center for Strategic and International Studies,
3 Political Parties of Eastern Europe, Russia and Successor States / Ed. by B. Szajkowski. — London: Longman, 1994.
4 Party Formation in East-Central Europe: Post-Communist Politics in Czechoslovakia, Hungary, Poland, and Bulgaria / Ed. by G. Wightman. - Aldershot: Edward Elgar, 1995; Party Structure and Organization in East-Central Europe / Ed. by P.G. Lewis. - Cheltenham, Brookfield: Edward Elgar, 1996.
5 Ishiyama J.T. Communist Parties in Transition: Structure, Leaders, and Processes of Democratization in Eastern Europe // Comparative Politics. - 1995. - Vol. 35. - № 2. тических успехов бывших коммунистических партий в посткоммунистический период1.
Бывшие коммунистические партии, однако, рассматривались в качестве случайных и даже чужеродных элементов в новых партийных системах, а электоральные предпочтения их избирателей объяснялись, как правило, национальной спецификой политических и экономических трансформаций, в том числе высокой партийной фрагментацией новых политических систем и экономическими неудачами первых посткоммунистических правительств2. Впоследствии, в исследованиях после 1995 г., стала превалировать точка зрения о том, что бывшие компартии неслучайно заняли значительное место в новых политических системах, более того, они являются непременным атрибутом развития партийных систем региона ЦВЕ и СНГ и полноправным участником современных политических процессов . "Возвращение" левых сил на политическую сцену было признано закономерностью, а не случайностью4. Были выделены закономерности развития наиболее и наименее успешных коммунистических партий, сводившиеся как к структурным, так и к генетическим объяснениям5. По мнению Дж. Ишиямы, успешное развитие "партий-преемников" обусловлено совокупностью внутренних и внешних факторов (факторов среды), при этом идеологическая и организационная трансформация рассматривается им во взаимосвязи с внутренними тенденциями развития бывших коммунистических партий как тактический ход,
1 Timmermann Н. A Dilemma for the Socialist International: The Communist Parties' Successors in East Central Europe // Social Democracy in a Post-Communist Europe / Ed. by M. Waller et al. - Newbury Park: Frank Cass, 1994; Mahr A., Nagle J. Resurrection of the Successor Parties and Democratization in East Central Europe // Communist and Post Communist Studies. - 1995. -Vol. 28.-№4.
2 Kitschelt H. Formation of Party Cleavages in Post-Communist Democracies. Theoretical Propositions // Party Politics. - 1995. - Vol. 1. - № 4; Kopecky P. Developing Party Organizations in East-Central Europe: What Type of Organizations is Likely to Emerge? // Party Politics. -1995.-Vol. 1. - № 4.
3 См., напр.: Markowski R. Political Parties and Ideological Spaces in East Central Europe // Communist and Post-Communist Studies. - 1997. - Vol. 30. - № 3.
4 The Return of the Left in Post-Communist States. Current Trends and Future Prospects / Ed. by C. Bukowski, B. Racz. - Cheltenham, UK, Northampton, USA: Edward Elgar, 1999.
5 Bozoki A. The Ideology of Modernization and the Policy of Materialism: The Day After for the Socialists // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 1997. - Vol. 13. - № 3. обеспечивающий привлекательность "преемников" для потенциальных союзников1.
Наконец, работы 2000-х годов в большинстве своем апеллируют к предшествующим исследованиям и в основном включают описания отдельных случаев и аспектов развития посткоммунистических партий, опирающиеся на теоретические разработки предыдущих лет". Так, для объяснения траекторий развития "партий-преемников" исследователи обращаются к анализу организационных особенностей правящих партий в коммунистический период . Отдельной исследовательской проблемой стало изучение направлений и причин идеологической эволюции "партий-преемников" как средства адаптации к условиям посткоммунистических режимов4. Также были проведены эмпирические исследования отдельных случаев развития "партий-преемников", включая Коммунистическую партию Российской Федерации5. Наконец, результаты основных теоретических и эмпирических исследований "партий-преемников" были представлены в публикации по итогам фундаментального коллективного проекта, собравшего ведущих специалистов по дан
1 Ishiyama J. Т. The Sickle or the Rose? Previous Regime Types and the Evolution of Ex-Communist parties in Post-Communist Politics // Comparative Politics. - 1997. - Vol. 30. — № 3; Idem. The Communist Successor Parties and Party Organizational Development in Post-Communist Politics // Political Research Quarterly. - Vol. 52. - № 1.
2 Lewis P. G. Political Parties in Post-Communist Eastern Europe. - London, New York: Routledge, 2000; Millard F. Elections, Parties, and Representation in Post-Communist Europe. -Palgrave: Macmillan, 2002; Lubecki J. Echoes of Latifundism? Electoral Constituencies of Successor Parties in Post-Communist Countries // East European Politics and Societies. — 2004. -Vol. 18.-№ 1.
3 Grzymala-Busse A. The Organizational Strategies of Communist Parties in East Central Europe, 1945-1989 // East European Politics and Societies. - 2001. - Vol. 15. - № 2; Marks G. N. Communist Party Membership in Five Former Soviet Bloc Countries, 1945-1989 // Communist and Post-Communist Studies. - Vol. 37. — № 2.
4 Ishiyama J. Т., Bozoki A. Adaptation and Change: Characterizing the Survival Strategies of the Communist Successor Parties // Journal of Communist Studies and Transition Politics. - 2001. -Vol. 17. - № 3; Grzymala-Busse A. The Programmatic Turnaround of Communist Successor Parties in East Central Europe, 1989-1998 // Communist and Post-Communist Studies. - 2002. -Vol. 35.-№ l.
5 Urban J. В., Solovej V. D. Russia's Communists at the Crossroads. - Boulder: Westview Press, 1997; March L. The Communist Party in Post-Soviet Russia. - Manchester, New York: Manchester University Press, 2002. ной проблематике и возглавленного Дж. Ишиямой и А. Бозоки1. Кроме того, на основании анализа отдельных случаев "партий-преемников" было проведено альтернативное исследование трансформации левых партий в странах ЦВЕ и СНГ2.
Трансформация профсоюзов как институтов гражданского общества первоначально рассматривалась исследователями с точки зрения формирования принципиально новых трудовых отношений3. В фокусе внимания исследователей оказались многочисленные забастовки трудящихся начала 1990-х гг. в России и странах ЦВЕ и образованные на их фоне так называемые "альтернативные" или независимые профсоюзы, противопоставившие себя официальным профсоюзным структурам4. Начинают складываться теоретические основы изучения профсоюзов в период посткоммунистических преобразований (транзита), особое внимание при этом уделяется проблеме трансформации официальных коммунистических профсоюзов5. При разработке теоретических аспектов развития профсоюзов исследователи отметили необходимость пересмотра традиционных представлений о защитных функциях профсоюзов относительно случаев стран ЦВЕ и СНГ6. По мнению ряда авторов, посткоммунистические профсоюзы и их взаимоотношения с государством
1 The Communist Successor Parties of Central and Eastern Europe / Ed. by A. Bozoki, J. T. Ishi-yama. - Armonk, New York, London, 2002.
The Left Transformed in Post-Communist Societies. The Cases of East Central Europe, Russia and Ukraine / Ed. by J. L. Curry, J. B. Urban. - Lanham et al.: Rowman and Littlefield Publishers, 2003.
3 Labour Relations in Transition in Eastern Europe / Ed. by G. Szell. - Berlin, New York: Walter de Gruyter, 1992; Гордон JI. А., Клопов Э. В. Трудовые отношения: к трехстороннему социальному партнерству // Полис. - 1992. - № 1-2; Labour Relations in Eastern Europe. A Comparative Perspective / Ed. by J. Thirkell et al. - London: UCL Press, 1995.
4 Evolution of Interest Representation and Development of the Labour Market in Post-Socialist Countries / Ed. by J. Hausner. Cracow: Cracow Academy of Economics, 1994; Pollert A. Trade Unionism in Transition in Central and Eastern Europe // European Journal of Industrial Relations. - 1999. - Vol. 21. - № 2.
5 Ost D. Labor, Class and Democracy: Shaping Political Antagonisms in Post-Communist Society // Markets, States and Democracy; Herod A. Theorising Trade Unions in Transition // The Political Economy of Post-Communist Transformations / Ed. by J. Pickles, A. Smith. - London, New York: Routledge, 1998.
6 Kubicek P. Organized Labour in Postcommunist States: Will the Western Sun Set on It, Too? // Comparative Politics. - 1999. - Vol. 32. - № 1. следует анализировать с точки зрения заинтересованных групп, включенных в корпоративную систему лоббирования интересов1.
Исследователи также отметили возросшую политическую роль профсоюзов, их активное участие в политике в начальный период посткоммунио стических трансформаций . Процесс институционализации социального диалога, то есть процесса тройственных переговоров между государством, профсоюзами и ассоциациями работодателей, привел к росту исследовательского интереса к участникам социального диалога и их роли в трудовых отношениях в посткоммунистический период . При этом профсоюзы рассматриваются в качестве субъекта и объекта государственной политики в сфере труда4. Наконец, исследователи отмечают, что постепенно профсоюзы в странах ЦВЕ и СНГ утрачивают политическое значение, и их деятельность сосредотачивается в сфере социального диалога, ставшей актуальной, с одной стороны, в связи с продолжающимся процессом Европейской интеграции5, с другой стороны, с усилением роли государства в регулировании трудовых отношений6.
2 Workers After Workers' States. Labor and Politics in Postcommunist Eastern Europe / Ed. by S. Crowley, D. Ost. - Lanham et al.: Rowman and Littlefield Publishers, 2001; Грибанов В. В. Профсоюзы и политика. - СПб.: Издательство РПГУ, 2001.
3 Casale G. Evolution and Trends in Industrial Relations in Central and Eastern European Countries // International Journal of Comparative Labour Law and Industrial Relations. — 2003. - Vol. 19.-№ i.
4 The Politics of Labour in a Global Age. Continuity and Change in Late-Industrializing and Post-Socialist Economies / Ed. by C. Candland, R. Sil. - Oxford, New York: Oxford University Press, 2001.
5 Kubicek P. Organized Labor in Postcommunist States. From Solidarity to Infirmity. — Pittsburg: University of Pittsburg Press, 2004; Weiss M. Enlargement and Industrial Relations: Building a New Social Partnership // International Journal of Comparative Labour Law and Industrial Relations. - 2004. - Vol. 20. - № 1; Ost D. The Defeat of Solidarity. Anger and Politics in Postcommunist Europe. - Ithaca, New York: Cornell University Press, 2005.
6 См., напр.: Перегудов С. П. Корпорации, общество, государство: эволюция отношений. -М.: Наука, 2003.
Взаимосвязь с профсоюзами рассматривается в качестве одного из факторов успешного развития "партий-преемников". М. Балл ер, например, отмечает, что электоральные успехи польской и венгерской компартий объясняются тем, что они сохранили либо восстановили тесное сотрудничество с бывшими официальными профсоюзами, влияние которых не было утрачено в ходе демократического транзита1. Проверка этой гипотезы была осуществлена Дж. Ишиямой, который подтвердил, что для Польши и Венгрии действительно характерны широкое распространение профсоюзов и сравнительно низкая степень недоверия им, что, однако, не может служить доказательством того, что успех партий-преемников зависит исключительно от фактора л их взаимодействия с профсоюзами . Так, исследователи отмечают, что связи российских профсоюзных организаций с КПРФ практически отсутствуют: Федерация независимых профсоюзов России отказывается от сотрудничества с коммунистами, предпочитая последним "партии власти"3.
Подтверждение гипотезы Балл ера мы можем найти в работе Б. Геддес, которая, анализируя роль профсоюзов в процессе "возрождения" бывших правящих партий, обращается к опыту латиноамериканских стран. Действительно, именно через профсоюзы эти партии вновь добивались поддержки масс. Однако Геддес весьма скептически оценивает возможности профсоюзов стран ЦВЕ, отмечая их организационную слабость и фрагментирован-ность4.
Наиболее разработанную модель взаимодействия "партий-преемников" и профсоюзов в странах региона ЦВЕ представил М. Оренстейн5. Апеллируя к примеру польской и венгерской партий-преемников как наиболее успеш
1 Waller М. Adaptation of the Former Communist Parties of East Central Europe: A Case of Democratization? // Party Politics. - 1995. - Vol. 1. - № 3.
2 Ishiyama J. T. Party Organization and the Political Success of the Communist Successor Parties // Social Science Quarterly. - 2001. - Vol. 82. - № 4.
3 Cook L. J. Labor and Liberalization: Trade Unions in the New Russia. - New York: Twentieth Century Fund Press, 2001; March L. For Victory? The Crises and Dilemmas of the Communist Party of the Russian Federation // Europe-Asia Studies. - 2001. - Vol. 53. - № 2.
4 Geddes B. Op. cit.
5 Orenstein M.A. A Genealogy of Communist Successor Parties in East-Central Europe and the Determinants of Their Success // East European Politics and Societies. - 1998. - Vol. 12. - № 3. ных, он разделяет процесс трансформации преемников на два этапа. Первый этап включает внутрипартийное разделение на консерваторов и реформаторов, при превалировании последних на втором этапе устанавливается сотрудничество с профсоюзами, что и обуславливает массовую мобилизацию сторонников партии-преемника и ее успех на выборах. Сотрудничество польских социал-демократов с профсоюзами выражалось как путем создания совместных предвыборных коалиций, так и через непосредственное участие профсоюзных лидеров в партийной деятельности. Объяснительная модель Оренстейна позволяет утверждать о значимости фактора профсоюзов в процессе трансформации "партий-преемников", хотя и не является универсальной для объяснения тенденций развития тех "партий-преемников", которые, не будучи тесно связаны с профсоюзами, выступают влиятельными участниками политических процессов.
Теоретические и методологические основания исследования. Теоретическими основами данного исследования выступают работы авторов, изучавших различные аспекты трансформации "партий-преемников", профсоюзов и государства в посткоммунистический период.
Партии-преемники" первоначально анализировались исследователями1 с точки зрения западных теорий развития партий, предложенных такими авторами, как М. Дюверже, Дж. Сартори, Р. Кац и П. Мэйр и многими друл гими . Однако специфика опыта России и стран ЦВЕ потребовала пересмотра традиционных теорий партийного развития, при этом наиболее заметными исследованиями партий и партийных систем стран ЦВЕ стали работы Г. Кит
1 См., напр.: Ishiyama J. Т. Communist Parties in Transition: Structure, Leaders, and Processes of Democratization in Eastern Europe // Comparative Politics. - 1995. - Vol. 27. - № 2; Party Structure and Organization in East-Central Europe / Ed. by P.G. Lewis. - Cheltenham, Brook-field: Edward Elgar, 1996.
2 Duverger M. Political Parties: Their Organization and Activity in the Modern State. - London: Methuen, 1964; Sartori G. Parties and Party Systems. A Framework of Analysis. - Cambridge: Cambridge University Press, 1976; How Parties Organize. Change and Adaptation in Party Organizations in Western Democracies / Ed. by R. S. Katz, P. Mair. - London: Sage Publication, 1994. челта и его коллег1, сформировавших принципиально иной взгляд на процесс развития партий в регионе. Концептуальные модели развития коммунистических и посткоммунистических режимов, типологии посткоммунистических партий и партийных систем, разработанные Китчелтом, легли в основу настоящего диссертационного исследования.
Исследование профсоюзов России и стран ЦВЕ также потребовало разработки и использования новых теоретических подходов. Ведущими исследователями, предложившими теоретические модели анализа развития посткоммунистических профсоюзов, стали Д. Ост, С. Кроули, П. Кубичек2. Перечисленные авторы отказались от традиционного рассмотрения профсоюзов как независимых институтов гражданского общества и признали их специфику вследствие взаимосвязи с коммунистическими режимами. Данные теоретические разработки также были учтены в настоящем диссертационном исследовании.
Наконец, трансформация государства в посткоммунистический период рассматривалась исследователями в рамках транзитологической парадигмы3, политической экономии4, трансформации политических и экономических институтов5, то есть с использованием неоинституционального подхода и его вариаций. Так, "теория рационального выбора", разрабатываемая в рамках
1 Kitschelt Н. et al. Post-Communist Party Systems: Competition, Representation, and Inter-Party Cooperation; Kitschelt H. Formation of Party Cleavages in Post-Communist Democracies.
2 Kubicek P. Organized Labour in Post-Communist States: Will the Western Sun Set on It, Too?; Crowley S. Explaining Labour Weakness in Post-Communist Europe: Historical Legacies and Comparative Perspective // East European Politics and Societies. - 2004. - Vol. 18. - № 3; Ost D. The Defeat of Solidarity. Anger and Politics in Postcommunist Europe. - Ithaca, New York: Cornell University Press, 2005.
3 Linz J., Stepan A. Op. cit.
4 Markets, States, and Democracy. The Political Economy of Post-Communist Transformations; Haggard S., Kaufman R. R. Op. cit.
5 Left Parties and Social Policy in Postcommunist Europe / Ed. by L. J. Cook et al. — Boulder: Westview Press, 1999; Howard M. M. The Weakness of Civil Society in Post-Communist Europe. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003; Capitalism and Democracy in Central and Eastern Europe. Assessing the Legacy of Communist Rule / Ed. by G. Ekiert, S. E. Hanson. - Cambridge: Cambridge University Press, 2003. неоинституционального подхода1, позволяет проводить анализ развития институтов с точки зрения стратегий заинтересованных акторов, имеющих в своем распоряжении некие ресурсы, которые могут быть использованы с большей или меньшей эффективностью для достижения поставленной цели.
Методологической основой данного диссертационного исследования является теоретическая модель Дж. Цебелиса , разработанная им в рамках "теории рационального выбора" и "теории игр". Цебелис представил взаимоотношения акторов и институтов как игры, происходящие на различных уровнях - аренах, которые могут быть независимыми друг от друга, но могут и пересекаться в некоторых точках. Арены ограничены заданными институциональными условиями, при этом одни и те же акторы и институты могут выступать участниками игр на различных аренах одновременно. Так, следуя логике Цебелиса, взаимоотношения "партий-преемников", профсоюзов и государства могут быть представлены на следующих трех уровнях в зависимости от институциональных связей между ними: арене институционального дизайна (институциональной арене), электоральной арене и арене социального диалога. Соответственно, модели взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства предполагают наличие работающих или неработающих институциональных связей "партии-преемники" - государство" на институциональной арене, "партии-преемники" - профсоюзы" на электоральной арене и "профсоюзы - государство" на арене социального диалога.
Для выделения факторов, обуславливающих ту или иную форму взаимоотношений перечисленных участников, предполагается провести исследование двух случаев - Польши и России. Исследование отдельных случаев позволяет изучать феномен в его реально существующем контексте, когда гра
1 Цебелис Дж. В защиту теории рационального выбора // Современная сравнительная политология. Хрестоматия / Под ред. Г. В. Голосова, JI. А. Галкиной. - М.: МОНФ, 1999. -С. 52-83.
2Tsebelis G. Nested Games: Rational Choice in Comparative Politics. — Berkley, Los Angeles, London: University of California Press, 1990. ницы между феноменом и контекстом не отчетливы, и в котором используется множество разноплановых источников информации1.
Кроме того, для тестирования выделенных моделей взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства, предполагается проведение сравнительного анализа максимально доступного количества случаев стран региона ЦВЕ, включая, помимо России и Польши, Венгрию, Чехию, Словакию, Румынию и Болгарию. Метод сравнительного анализа заключается в "изучении сходств и различий в контексте, что позволяет обнаружить, как различные сочетания условий приводят к аналогичному результату, и как г* сходные факторы оказывают противоположные воздействия" .
Границы исследования обусловлены центральными моментами трансформации взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в России и странах ЦВЕ. Временные рамки диссертации охватывают период с 1989 до 2004 гг., то есть с начала посткоммунистических преобразований до вступления большинства стран ЦВЕ в Европейский Союз. При необходимости для анализа специфики коммунистических партий и профсоюзов до начала демократических преобразований рассматривается поздне-коммунистический период. Исследование взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства будет проводиться в измерениях институционального дизайна посткоммунистических режимов, электорального участия "партий-преемников" и профсоюзов, а также социального диалога, то есть процесса регулирования сферы трудовых отношений с участием профсоюзов и государства.
Для выбора двух основных случаев в данной работе были использованы следующие критерии. Во-первых, сходные черты институционального дизайна, в наших случаях, такой чертой будут являться полупрезидентские
1 Yin R. К. Case Study Research: Design and Methods. - Thousand Oaks, CA: Sage Publication Inc., 1989.
2 Ragin C. The Comparative Method. Moving Beyond Qualitative and Quantitative Strategies. -Berkeley et al.: University of California Press, 1987. - P. 49; Mackie Т., Marsh D. The Comparative Method // Theory and Methods in Political Science / Ed. by D. Marsh, G. Stoker. -Houndmills et al.: Macmillan, 1995. политические системы1. Во-вторых, регулярный электоральный успех "партий-преемников" на посткоммунистических парламентских выборах. В-третьих, наличие крупной профсоюзной структуры, унаследованной от коммунистического режима - так называемых бывших официальных профсоюзов. Исходя из указанных критериев, наиболее подходящими для анализа представляются российский и польский случаи, рассматриваемые в контексте трех избирательных циклов: 1991-1993 гг., 1993-1997 гг., 1997-2001 гг. для Польши и 1993-1995 гг., 1995-1999 гг., 1999-2003 гг. для России. Однако для разработки более полной объяснительной модели взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства предполагается сравнительный анализ других случаев стран ЦВЕ, таких как Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии и Болгарии. Страны бывшей Югославии не были включены в анализ ввиду специфики их национального строительства и продолжительных военных конфликтов.
Научная новизна исследования заключается в том, что на основании исследования отдельных случаев и сравнительного анализа взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в России и странах ЦВЕ:
• показаны перспективы использования неоинституционального подхода, "теории рационального выбора" и "теории игр" для анализа трансформации институтов гражданского общества и государства в посткоммунистический период;
• разработаны теоретические модели взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в посткоммунистических демократиях, подразумевающие установление институциональных связей на основе коммунистических режимов;
• выделены факторы, обуславливающие формы взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства: "наследие коммунистического
1 См. подробнее: Duverger М. A New Political System Model: Semi-Presidential Government // European Journal of Political Research. - Vol. 8. - № 2. - P. 165-187; Shugart M., Carey J. Op. cit. режима", характер посткоммунистических преобразований, характер идеологии "партий-преемников", эффективность социального диалога;
• обоснован тезис о том, что характер институционального дизайна посткоммунистических политических систем зависит от характера предшествующего коммунистического режима ("наследия коммунистического режима");
• выявлено, что электоральное сотрудничество "партий-преемников" и профсоюзов зависит от характера идеологической эволюции "партий-преемников";
• показано, что эффективность взаимодействия профсоюзов и государства в рамках социального диалога как института зависит от степени наличия и использования клиентелистских связей;
• рассмотрены формы взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в России и странах ЦВЕ, обосновано предположение о том, что данные институты взаимодействуют на базе формальных и неформальных связей.
Положения, выносимые на защиту:
• теоретические модели взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства в посткоммунистических демократиях, разработанные на основе использования неоинституционального подхода, "теории рационального выбора" и "теории игр", подразумевают установление институциональных связей на основе коммунистических режимов;
• согласно Модели 1, институциональный дизайн политической системы позволяет "партии-преемнику" формировать правительство и политический курс государства, в случае, если "партия-преемник" одерживает победу на парламентских выборах; в ходе парламентских выборов "партия-преемник" и бывшие официальные профсоюзы формируют электоральную коалицию; взаимодействие профсоюзов и государства происходит в рамках социального диалога. Согласно Модели 2, указанные институциональные связи отсутствуют либо не работают. Модель 3 предполагает наличие промежуточных вариантов между Моделями 1 и 2;
• польский и венгерский случаи соответствуют Модели 1, случаи России и Румынии соответствуют Модели 2, случаи Болгарии, Чехии и Словакии являются промежуточными (Модель 3);
• характер институционального дизайна посткоммунистических политических систем зависит от характера предшествующего коммунистического режима ("наследия коммунистического режима"): национально-консенсусный и бюрократически-авторитарный коммунистические режимы становятся основой для посткоммунистических преобразований, носящих договорной характер, что обуславливает складывание парламентской (Венгрия, Чехия, Словакия) или премьер-президентской (Польша) политической системы. Преобразования патримониального коммунистического режима, которые могут приобрести силовой характер (Россия, Румыния), приводят к формированию президентско-парламентской или премьер-президентской политической системы с сильными президентскими полномочиями;
• "партии-преемники" и бывшие официальные профсоюзы следует рассматривать в качестве институциональных наследников коммунистических режимов, при этом смещение деятельности профсоюзов в политическую сферу может привести к электоральному сотрудничеству профсоюзов и "партий-преемников". Фактором, обуславливающим данное сотрудничество на основе унаследованных от коммунистического режима институциональных связей, может стать направление идеологической эволюции "партии-преемника". В случаях Польши и Венгрии эволюция "партий-преемников" в направлении модернизации и социал-демократизации способствовала установлению электорального сотрудничества партий с профсоюзами;
• эффективность взаимодействия профсоюзов и государства в рамках социального диалога как института зависит от степени наличия и использования клиентелистских связей: эффективность тройственных переговоров и, соответственно, социального диалога, можно оценить как высокую в Польше и Венгрии (профсоюзы стали влиятельными участниками социального диалога), как среднюю в Чехии, Словакии и Болгарии (несмотря на первоначально активное участие профсоюзов в социальном диалоге, в указанных случаях регулирование трудовых отношений преимущественно стало осуществляться правительством) и как низкую в России и Румынии (несмотря на формальное существование институтов социального диалога, взаимоотношения профсоюзов с правительством сложились на основе клиентелистских связей и приобрели подчиненный характер).
Научно-теоретическая и практическая значимость исследования. Научно-теоретическая и практическая значимость исследования обусловлена актуальностью рассматриваемых проблем и новизной полученных результатов. В теоретическом отношении она состоит в разработке концептуальных моделей взаимоотношений институтов гражданского общества и государства в посткоммунистический период. Проведенный анализ взаимоотношений "партий-преемников", профсоюзов и государства открывает возможности для дальнейшего исследования трансформации партийных систем, трудовых отношений, роли государства в посткоммунистических демократиях.
Практическая значимость работы выражается в том, что материалы исследования могут быть использованы для разработки курсов, проведения лекционных и практических занятий, подготовки учебных пособий по сравнительной политологии, современной политической истории России и стран ЦВЕ. Полученные результаты могут оказаться полезными для составления электоральных прогнозов, выработки практических рекомендаций по регулированию трудовых отношений, подготовки аналитических отчетов по проблемам внутренней государственной политики в политической и социально-экономической сферах.
Апробация работы. Отдельные идеи и выводы диссертационной работы были изложены автором на научных мероприятиях разного уровня:
• семинары факультета политических наук и социологии Европейского университета в Санкт-Петербурге (ноябрь 2003 и октябрь 2004 г., г. Санкт-Петербург);
• доклад на научно-практической конференции "Стратегии политического развития России" в ИНИОН РАН (февраль 2004 г., г. Москва);
• семинары факультета международных отношений и политических наук Университета Лодзи (март-апрель 2004 г., г. Лодзь, Польша);
• доклад на научно-практической конференции "Единство и разделение экономических элит в Центральной и Восточной Европе" в Университете экономических наук и государственного управления (сентябрь 2004 г., г. Будапешт, Венгрия);
• семинары факультета российских исследований Ягеллонского университета (декабрь 2004 г., г. Краков, Польша);
• доклад на научно-практической конференции "Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах" в Уральской академии государственной службы (февраль 2005 г., г. Екатеринбург);
• доклад на научно-практической конференции "Векторы развития современной России" в Московской высшей школе социальных и экономических наук (апрель 2005 г., г. Москва);
• летняя школа "Технические и гуманитарные науки в меняющемся мире" в Университете Лунда (июнь 2005 г., г. Хельсинборг, Швеция);
• летняя школа "Политика реформ государства благосостояния в сравнительной перспективе: партии, институты, группы интересов и лоббирование реформ" в Университете Осло (август 2005 г., г. Осло, Норвегия);
• летняя школа "Управление и демократия в посткоммунистической Европе" в Университете Люнебурга (август 2005 г., г. Люнебург, Германия);
• доклад на научно-практической конференции "Политическая наука и политические процессы в Российской Федерации и Новых Независимых Государствах" в Уральской академии государственной службы (февраль 2006 г., г. Екатеринбург);
• семинары факультета политических и социальных наук Университета Генуи (март-апрель 2006 г., г. Генуя, Италия);
• научно-исследовательский семинар "Публичная политика в системе управления Европейского Союза" в Карло Альберто Колледже (май 2006 г., г. Турин, Италия);
• семинары по разработке учебных курсов и повышению качества преподавания в Центрально-Европейском университете (июнь 2006 г. и январь 2007 г., г. Будапешт, Венгрия).
Также результаты работы были отражены в учебном курсе 'Тендер и государство в коммунистической и посткоммунистической Европе", преподавание которого проводилось в Самарском государственном университете (февраль-апрель 2007 г., г. Самара). Основное содержание и результаты исследования представлены в девяти научных публикациях.
Структура исследования и основное содержание работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии и приложений. Общий объем 225 е., библиография включает 315 наименований.
|