| Мемуаристика как метажанр и ее жанровые модификации : На материале мемуарной прозы русского зарубежья первой волны
Диссертация
Автор: Кириллова, Екатерина Леонидовна
Название: Мемуаристика как метажанр и ее жанровые модификации : На материале мемуарной прозы русского зарубежья первой волны
Справка: Кириллова, Екатерина Леонидовна. Мемуаристика как метажанр и ее жанровые модификации : На материале мемуарной прозы русского зарубежья первой волны : диссертация кандидата филологических наук : 10.01.01 Владивосток, 2004 221 c. : 61 05-10/353
Объем: 221 стр.
Информация: Владивосток, 2004
Содержание:
Введение
Глава Г Мемуаристика как метажанр
Глава
II Типология и индивидуальные формы выражения модификации литературного портрета L «Живые лица»
3 Гиппиус: портреты-встречи
2 «Герои времени» в «Некрополе» В Ходасевича жанровой
3 Литературные силуэты И Одоевцевой «На берегах Невы», «На берегах Сены»
Глава IП Автобиография как жанровая модификация мемуаристики: канон и жанровые вариации
1 «Курсив мой» Н Берберовой: эссеизация автобиографии и осознание себя во времени
2 «Самопознание» Н Бердяева как философская автобиография
Заключение Литература Художественная литература Критическая литература
Введение:
Русская эмиграции начала XX века это беспрецедентный факт культуры и мировой истории. По масштабности явление русского зарубежья «русский исход» уникально. Российские историки говорят о трех миллионах русских людей, покинувших Россию после революции и гражданской войны. Представители эмигрантских кругов о девяти или десяти миллионах человек. «Русское рассеянье превзошло все бывшие до него и по числу, и по культурному значению», заметил А. Афанасьев (Афанасьев, 1990, с. 6). Рассеявшись по миру, изгнанники несли с собой родную русскую культуру и являлись хранителями национальной традиции. Историк русской эмиграции Марк Раев в своем труде говорит, что эмифация повсюду жила почти исключительно собственной культурой (Раев, 1994). Литература была «квинтэссенцией эмигрантской России и "русскости"» (Нива, 1999, с. 271). Ведь в «ситуации вненаходимости», т.е. оказавшись на другом берегу, люди «остро чувствуют черты национальной непохожести русской литературы на другие литературы мира» (Колобаева, 1996, с. 350). К тому же за рубежом существовали массовая читательская аудитория и широко разветвленная сеть издательств, библиотек главные предпосылки развития литературы. Эмигрантская литература продолжала национальные литературные традиции. Марк Слоним в статье «Литература в изгнании» писал о необходимости каждого эмигранта постоянно ощущать неразрывную связь с Россией А. Пушкина и Л. Толстого, иначе он не сможет внутренне преодолеть изгнание. М. Слоним был уверен, что именно язык и культура определяют национальное бытие. В. Ходасевич также подчеркивал, что задача эмигрантской литературы сохранить и передать традиции будущим поколениям. Литературную эмиграцию изначально волновал вопрос о причастности ее к «общерусской» литературе. Споры о том, едина ли русская литература, несмотря на географическую и политическую разобщенность, или же русская зарубежная литература представляет собой самостоятельное явление, начались с момента возникновения самой русской зарубежной литературы. В эмиграции довольно часто высказывались мнения о литературе единой. Так, Глеб Струве в 1956 году писал, выражая главную надежду деятелей эмигрантской культуры: «Русская зарубежная литература есть временно отведенный в сторону поток общерусской литературы, который, придет время, вольется в общее русло этой литературы» (Струве, 1984, с. 7). И. Одоевцева считала: «Есть одна великая и неделимая русская литература, без различия: тут ли, там ли она создавалась двух литератур не существует Не может быть отдельной "эмигрантской литературы"» (Одоевцева, 1989, с. 5). Отечественное литературоведение с 1990-х годов через осознание причин, почему русская литература XX века оказалась и советской, и зарубежной, прищло к тем же вопросам, которые волновали эмигрантов еще с 1920-х годов: «Как зарубежная литература вписывается в литературу метрополии, и вписывается ли вообще? Сколько же литератур одна или две?». Мнения высказывались противоречивые. Одна позиция: «Советской литературе никакой нужды нет объединяться с кем-либо, забывая свое революционное первородство» (Баранов, 1987, с. 5). Другая «национальная культура неделима», «ныне слияние двух потоков русской литературы одно из завоеваний нового мыщления» (Егоров, 1991, с. 17). Признание того, что русское зарубежье является частью русской культуры, обозначает новый период в литературоведении. Отечественной науке предстоит охарактеризовать литературу русского зарубежья и вписать ее в русскую литературу XX века, что связано с формированием новой концепции отечественной литературы. «Перед современными исследователями стоит задача воссоздания объективной картины развития отечественной культуры в обеих ее ипостасях, написания подлинной истории развития самосознания во всех его проявлениях: социальном, философском, религиозном, художественном, критическом и т.д.», пишет О. Бузуев, исследователь восточной ветви эмиграции (Бузуев, 2000, с. 16). На сегодняшний день отечественное литературоведение пока находится на этапе перехода от стадии накопления информации к аналитическому осмыслению литературного процесса. Актуальность предлагаемой диссертации связана с задачей отечественного литературоведения перейти на второй этап продвинуться в исследовании русского зарубежья и создать обновленную концепцию русской литературы XX века, в которой литература русского зарубежья займет свое место. Изучение возвращенной литературы русского зарубежья стало одной из важных тем, способствующих возрождению национального самосознания. Исследование литературы русской эмиграции началось в нашей стране на рубеже 1980-1990-х годов, когда одновременно с изданием творческого наследия «возвращенных» науке. писателей если и начинается появлялись их исследование в отечественной Ранее, отдельные редкие публикации, общей картины они не представляли. Как только рухнул «железный занавес» и в Россию хлынул поток литературы русского зарубежья, периодика откликнулась на это явление волной статей. Это была первая реакция критики. Звучали вопросы, которые выступали часто в качестве заголовка: «Что такое возвращенная литература?», «Возвращаемая литература как мы ее читаем?», «Что такое "русская литература"?» с подзаголовком «Литература русского зарубежья и ее место в отечественной культуре». Символичны названия статей: например, «Возвращение», «Возвращение из изгнания», «Снова на берегах Невы», «Вот вы и снова в России», «Похищенный и возвращенный автор» и т.д. Естественно, что сначала в критике преобладало эмоциональное отношение к феномену русского зарубежья. Делались первые оценки, рецензии писались под знаком первого впечатления от прочитанного. Данный
|